Кто такой Шарвили

ШАРВИЛИ: ДВА МИРА ЭПИЧЕСКОГО ГЕРОЯ

Лезгинский народный героический эпос «Шарвили» – это крупномасштабное эпическое произведение, созданное творческим гением многих поколений народа. Хотя первые записи о богатыре Шарвили были сделаны еще в 20-40 гг. XX в., планомерная работа над сбором материалов об этом эпосе началась в 1956 г. в высокогорном лезгинском селении Стур, что в Азербайджане, где тогда жил 83-летний старик Алисман, который помнил и сказывал стихами предание о том, как Шарвили ударом меча прорубил перевал между вершинами гор Базар-Дюзи и Лезе-даг.

В Стуре, других близлежащих горных поселениях были распространены и прочие сказания о Шарвили, причем прозаические тексты перемежались с пространными стихотворными фрагментами. Позже разнообразные многочисленные записи о Шарвили были осуществлены в селениях Ахцах, Курах, (Дагестан), Унуг, Манкули-хюр, Тагар-уба (Азербайджан) и др. Многолетние усилия Забита Ризванова (1926-1992 гг.) и Байрама Салимова (1929 г.) по сбору и систематизации различных вариантов преданий, легенд, песен, сказаний – всего того, что касалось Шарвили, – завершились воссозданием единого свода, состоящего из 20 стихотворных сказов, в результате чего выкристаллизовался яркий образ главного героя этого величественного эпического полотна.
Впервые полный текст эпоса был издан отдельной книгой махачкалинским издательством «Юпитер» в 1999 г. на лезгинском языке. В 2008 г. издательство «Лотос» выпустило в свет и полный перевод этого произведения на русском языке. Говоря об эпосе «Шарвили», доктор философских наук А.Г.Агаев (1923-2002 гг.) назвал его «величальным повествованием о герое и героике», добавив при этом, что эпос – это «звонкий гимн и гордая песнь о надежном народном заступнике и защитнике». На исключительную значимость подвижнического труда З.Д.Ризванова и Б.Н.Салимова указывала и известный литературовед Н.В.Капиева, подчеркнувшая, что они «обнаружили, записали и обработали лезгинский эпос о могучем и справедливом богатыре Шарвили».
Шарвили – сын горца-чабана Даглара. В его образе народ воплотил свои представления и мечты о справедливости. Шарвили наделен исполинской силой. Это храбрый, бесстрашный воин, ловко владеющий своим волшебным мечом, находчивый и смелый в бою. Он любит и уважает простых тружеников, покровительствует им, ведет бескомпромиссную борьбу во имя справедливости и свободы. Благодаря своей силе и отваге, находчивости и смекалке, он всегда угадывает и предупреждает уловки неприятелей и побеждает их в честном бою. Шарвили защищает не личные, а общественные интересы. Он до конца предан народу и ради него готов пожертвовать собственной жизнью.
Эти характеристики явно свидетельствуют о том, что он принадлежит к миру людей, что, в свою очередь, дает веские основания отнести сам эпос к категории классических, т.е. таких, которые, как правило, зарождаются в процессе этнической консолидации и развития элементов государственности. На реалистичность, приземленность образа эпического героя обратил внимание и переводчик эпоса на русский язык Р.З.Ризванов (1954 г.), отметивший, что Шарвили представляется как «защитник в трудную годину, закадычный друг во время праздничного застолья, разящее оружие на поле боя, неустанные руки в созидательном труде», поэтому он – «доблесть молодых, гордость девушек, продолжение отцов и опора матерей».
В то же время Шарвили наделен целым рядом физических и духовных качеств, которые выводят его из категории обыкновенных членов общества и указывают на мифический субстрат, послуживший основой для становления и развития этого вневременного образа. Даже само его рождение представляется архаическим мифом: он появляется на свет после того, как его родители съели по половинке «большого краснощекого яблока», подаренного им «сказителем, волшебником, лекарем и воином» Кас-Бубой – одним из интереснейших персонажей эпоса. Это – добрый, умный, любящий честных людей наставник и советник Шарвили, не раз помогавший ему в трудные минуты. Шарвили всегда прислушивался к его мнению и неукоснительно выполнял его советы и наказы.
Максимальная архаичность мифа о рождении Шарвили подтверждается и тем, что он «дан» родителям богами (не только одним богом!) в период политеизма, языческого состояния древнего лезгинского общества. Преподнося волшебное яблоко родителям будущего героя, Кас-Буба настаивает на том, чтобы его нарекли именем Шарвили. Следовательно, и его появление на свет, и имянаречение произошло исключительно благодаря воле внеземных сил, божественному промыслу.
Этот архаический миф впоследствии обрастает другими сказочными сюжетами, свидетельствующими о выдающихся способностях Шарвили, присущих ему уже с раннего детства. Он настолько тяжел, что сразу после рождения его едва несли на руках «семь девиц»; он растет не по дням, а по часам, и настолько стремительно, что скоро и колыбель становится ему тесной; проголодавшийся младенец ищет в доме еду с колыбелью на спине, а воду пьет из арыка, протекающего вблизи его жилища. Утолив голод и жажду, он засыпает семидневным богатырским сном. Весьма примечательно, что эпос, явственно указывая на быстрый физический рост героя, замечает некоторое отставание в духовном развитии: внешне он выглядит статным юношей, но мыслит все еще детскими категориями. Это последовательно просматривается в начальных сюжетах эпоса, повествующих о детстве богатыря.
Шарвили с рождения лишен чувства страха. Он – дитя богов и чувствует себя в окружающем мире вполне комфортно и уютно. Поэтому Шарвили, подобно своим сельчанам, не испугался напавшего на них огромного разъяренного быка, а тут же схватил его за рога и свернул ему шею. Юный герой, защищая отару отца, на бегу догоняет волка и хватает его за уши, отчего тот подыхает от разрыва сердца. Собирая разбежавшихся коров и овец, он вместе с ними пригоняет в село диких животных – медведей, барсов, лисиц, оленей и кабанов. Наконец, рассердившись на разлившуюся весной реку Самур, он самолично перекрывает русло, откалывая от скал огромные куски голыми руками и думая, что тем самым избавит равнинные селения от наводнения. Однако перекрытая река затапливает села, расположенные выше сооруженной им исполинской плотины, после чего народ заставляет его немедленно снести опасную преграду на пути реки.
Несмотря на всю наивность этих и других «детских» подвигов Шарвили, в них, бесспорно, просматривается архаический миф, на который наложились конкретные бытовые коллизии, стирающие грань между мифом и реальной действительностью, выводящие эпического героя из мира сказочного в мир повседневных человеческих дел. Эпическое мировоззрение народа-творца не позволяет лишить неординарного героя его волшебных качеств, поэтому эпическое мышление стремится соединить в образе Шарвили атрибуты двух миров – небесного и земного, божественного и человеческого.
Факт чудесного появления Шарвили на свет еще не является основанием, чтобы считать его сверхъестественным существом, он – человек и живет в мире людей, хотя порой ему приходится совершать подвиги в ирреальном мире, где обитают боги. Весьма примечательно и то, что Шарвили не является первопредком лезгин. Эпический герой рождается в уже сформировавшемся обществе со своими законами, властной иерархией, системой гуманитарных и иных ценностей, регулирующих общественную жизнь. В этом отношении эпос «Шарвили» можно рассматривать как историю народа, поскольку в нем упоминаются не только обычаи и традиции, многие из которых сохранились по сегодняшний день, бытовые подробности, но и топонимы – названия различных местностей, существующих и ныне.
В эпосе Шарвили не обожествляется, но героизируется как непоколебимый защитник народа, военный предводитель и непобедимый витязь. Эпический герой сражается не только с реальными врагами, но и с мифическими существами, обитающими в подземном и подводном мирах. Он их побеждает, благодаря своему чудесному рождению и качествам, не присущим обыкновенным людям. Например, Шарвили обладает исполинской силой, у него есть волшебный меч, закаленный в грудном молоке молодиц, родивших первого ребенка, его необыкновенный конь способен летать по воздуху, а сам герой неуязвим, пока твердо стоит на ногах, поскольку силу ему дает родная земля.
В свое время известный специалист по эпосам народов мира Б.Н.Путилов подчеркнул, что «природе эпоса не свойственно воспроизведение жизни в реальных формах, хотя, разумеется, отдельные черты и элементы действительности находят в нем более или менее непосредственное отражение». В лезгинском эпосе повествуется о вполне реальных вещах: Шарвили со своим войском откликается на призыв о помощи со стороны гонцов из Хаястана (Армении), в другом сказе он вступает в битву с римлянами, вступившими в пределы Кавказа. В поисках сыновей старца из Тури (Ахты) он отправляется в Ледовую страну, в которой просматривается образ территорий, населенных славянами. В поисках волшебной птицы для Кас-Бубы он опускается на дно Каспийского моря.
Такая конкретная географическая привязка эпических сюжетов свидетельствует об их существенном отличии от сюжетов мифических, сказочных, которые, как правило, с реальностью не соотносятся. В то же время образ противника в лезгинском эпосе представляется размытым и не совсем конкретным. Лишь отдельные бытовые факты могут говорить о том, что это северные кочевники: гунны или скифы. На это указывают их физиологические черты («и огромный, желтолицый, воя, точно ураган, в поле вышел великан»; «чужеземец, сын степей»; «нас народ рогатый, алчный, супостат проклятый на колени повалил, нашу землю захватил»; «мы не знаем, что за племя село прямо нам на темя?! Что ни попадя берут, на главах рога растут») и т.д.
Реальная история подтверждает многочисленные факты нашествий северных кочевников на территорию обитания древних лезгин. Они, как могли, противостояли этим нашествиям, но силы, бесспорно, были неравны, и поражений, видимо, было больше, чем побед. Однако эпос, следуя собственной логике, корректирует реальную историю, рисуя Шарвили защитником, не знающим поражений. Таким образом, эпический герой не знает статичности, он находится в вечном движении и подвержен значительным изменениям в зависимости от развития той или иной эпической коллизии. Образ Шарвили эволюционирует и символизирует бесконечную борьбу лезгин за свободу и справедливость.
Мифический мир лезгинского эпоса также богат и многообразен. Шарвили по совету Кас-Бубы отправляется на поиски волшебного коня. На этом пути ему приходится сражаться с чудовищами злобными, богоподобными существами. Он одолевает одноглазого великана, наблюдает, как старец превращается в дерево; в другом сказе Шарвили борется с семируким великаном, который стремится уничтожить семерых братьев Эквер – его будущей жены. Эпический герой вступает в смертельную схватку с Шармуну и Кускафтар, обитающими в подземном царстве. В лезгинском языческом пантеоне присутствуют оба эти образа, причем Шармуну является помощником злого бога Алапеха и предпочитает вселяться в души детей, а Кускафтар – значит «похожая на ведьму» и помогает злым духам, исполняющим волю Алапеха. Именно Кускафтар усыпляет Эквер вечным сном:

Кускафтар той темной ночью
Разорвать готова в клочья
Беззащитную Эквер.
Вот она толкает дверь,

Тихо в комнату заходит,
К спящей медленно подходит
И, натужно, с хрипотцой,
Дышит смрадно ей в лицо.

Злая тварь к Эквер прилипла,
Заклинанья шепчет сипло,
Скалит желтые клыки,
Мановением руки

Силы мрака собирает,
Жизнь у девы отнимает.
И, отнявши этот дар,
Удалилась Кускафтар.

Для того чтобы снять чары, Шарвили находит обиталище Кускафтар и вырывает ей оба глаза. Только после этого Эквер возвращается к жизни. Данный сказочный сюжет сочетается с реальными причинами последующей гибели Эквер от рук чужеземцев, напавших на родину Шарвили в его отсутствие. Подобная трансформация смысла, переход эпического героя от противоборства с мифическими персонажами к противодействию внешним врагам свидетельствуют о бытовании эпоса в период ранней государственности у лезгин. Таким образом, эпические сюжеты как бы «историзуются», незаметно утрачивая мифологические начала, причем мифологический субстрат полностью на задний план не оттесняется. Шарвили не теряет своих необыкновенных качеств, а его эпические подвиги продолжают совершаться в обоих мирах: реальном и сказочном.
Лезгинский эпос представляется одним из немногих эпосов народов мира, в котором последовательно прослеживается эта трансформация от эпической архаики к эпическому историзму.
В одном из сказов повествуется о том, как народ отвернулся от Шарвили за то, что он решил жениться вновь, хотя и года не прошло после трагической гибели Эквер. Образ его новой невесты Шекер весьма примечателен в том отношении, что это – реальная девушка, жившая по соседству с ним и питавшая к нему тайную любовь. Она то ли погибла в результате нашествия внешнего врага, то ли уединилась в горной пещере, в одиночку переживая неразделенную любовь. Она напоминает о себе, выступая в образе лани и завлекая Шарвили в пещеру, где собраны груды драгоценных камней и прочих богатств.
Когда народ отверг Шарвили, она вновь превращается в лань, уходит в горы и находится там до тех пор, пока люди не прощают ее возлюбленному его вину – поспешность в женитьбе. А вина прощается по причине нового нашествия чужеземцев, с которыми народ без Шарвили не в состоянии справиться.
Классичность лезгинского эпоса подтверждается и тем обстоятельством, что его главный герой последователен в своих духовных ориентирах: он постоянно предан народу и родине, и на родной земле он не может быть чужаком. Поэтому Шарвили представляется неустанным и бескомпромиссным борцом со злом, который всегда выступает на стороне добра. Для него высшее добро – это служение обществу, переживающему процесс этнической консолидации и переходящему к ранним стадиям государственности. В этом отношении примечательно его завещание:

Испытайте эту сладость –
Человеческую радость.
Завещаю, храбрецы,
Вам стоять на том пути.

Ведь пока велели боги,
Был и я на той дороге.
Ваш теперь пришел черед
Защищать родной народ.

Что бы ни происходило,
Вместе вы – большая сила.
А пока при вас она,
Будет целой и страна.

В трудный час, коль
захотите,
Трижды громко позовите
Вы меня. И я приду,
Вас к победе поведу!

«Историзуясь», Шарвили не утрачивает связи с миром архаической мифологии. Фактически, в глазах окружающих его людей он умирает от множества ран, полученных после того, как внешние враги обманом похитили у него волшебный меч и хитростью оторвали его ноги от родной земли: предложили станцевать на ковре, под который насыпали горох, из-за чего Шарвили поскользнулся и упал. Эпический герой просит своих друзей никому не сообщать о своей гибели, но трижды позвать его, если в этом будет нужда. Таким образом, он становится бессмертным и готов вновь включиться в общую борьбу народа с внешними врагами. Именно поэтому эпос завершается восторженным обращением Кас-Бубы к народу: «Шарвили – живой всегда, не умрет он никогда. Будьте вы едины вечно, Шарвили придет, конечно. Шарвили вернется к нам, к нашим праведным делам!»

Кем был Шарвили?

Чтобы ответить на этот вопрос, мы решили разобрать для начала наиболее простое — имя главного героя

Вот уже прошёл в Ахты праздник Шарвили, праздник в честь лезгинского удальца из села Ахты, который любил свою родину и погиб за неё. Об этом герое в Ахты был сложен эпос.

К нашему сожалению, сохранением эпоса в записном виде в своё время занялись те, кто преследовал не только и не столько культурную цель, сколько политическую и конъюктурную в соответствии с запросами на историческую основу лезгинской идеологии.

Это сказалось как минимум на переводе на русский, а также на трактовке эпоса, вполне вероятно изменению подвергся и оригинальный текст уже в печатном варианте.

С такими подробностями мы повременим, но для начала обратим внимание на само имя главного героя и по совместительству название эпоса — Шарвили.

Имя главного героя в книжном виде стали преподносить как Шарвили, а перевод имени — как “правитель неба”( от неба), где шар — якобы забытое лезгинское слово в значении “правитель, царь”, а вили — дословно с лезгинского “синий” подразумевало слово “небесный” (к слову, небо по-лезгински — цав).

Во-первых, слово «шар-царь» не имеет никакого подтверждения в лезгинском языке. Все имеющиеся лексемы в лезгинском и родственных языках показывают, что «царём» здесь и не пахнет. В лезгинском языке есть два слова с корнем «шар» — это глист(червяк) — «шар» и детёныш — «шараг». Эту, совсем не царскую этимологию подтверждают и родственные нам языки, например агульский и хиналугский. Так, на хиналугском «сын», будет «ши», а дочь «риши» (в лезгинском, напомним, дочь и девочка будет — «руш», а в табасаранском — «риш»), а на агульском «ребёнок» будет «шиникв»

Тогда откуда же взялась версия «шар-царь»? Оттуда же, откуда и многие якобы древние лезгинские слова — из «Алупанской книги» сочинённой в на заре 90-ых и преподнесённая как чудом уцелевшая копия древней книги написанная на древнелезгинском языке (якобы утерянную книгу успели переписать на тетрадь, которая теперь и служит единственным доказательством существовавшей книги).
О том, что «Алупанская книга» — подделка, мы уже публиковали филологический разбор автора под псевдонимом «Мансур Куьреви», который наглядно, на примере наличия в тексте арабизмов и тюркизмов (не говоря уже о некачественном сочинении якобы лезгинских слов) разнёс в пух и прах реальность этой книги.

Теперь же, когда мы коротко прошлись по фундаменту нынешней господствующей этимологии имени «Шарвили» среди лезгинских националистов, перейдём к собственно реальной этимологии имени.

За подсказкой разгадки имени главного героя мы обратимся к запискам Нины Рот — дочери коменданта Ахтынского крепости Фёдора Рота в первой половине XIX-го века:

«Завтра с поднятием солнца батя устроил конную скачку… После полудня выступали канатоходцы, зрелище довольно захватывающее, клоун с рогами посыпал на людей целый пуд муки. В остальные дни устраивались бараний и петушиный бои, пахливане-силачи боролись, ими ценились больше всех и получал прозвище Шарвели, по имени их древнего силача и героя; циркачи с кинжалами забавляли своим искусством…»

Для начала, обратим внимание, что прозвищем Шарвели (через Е!) среди ахтынцев удостаивался лучший силач-борец. Самих силачей ахтынцы по-прежнему называют словом пахливанпехливан, что является среднеперсидским словом (т.е. из персидского языка доисламского периода!), который имеет соответствующий перевод — удалец, богатырь, герой. Только имя лучшего из лучших Нина записала совсем не так, как укладывается в бытующую этимологию имени. Упоминание Ниной эпического героя ахтынцев как «Шарвели» даёт нам право на новое рассмотрение имени эпического героя.

Как мы уже пояснили, сын пастуха и сам по себе пастух в своём имени имел вовсе не «царский» и «небесный» корень, зато как предводитель и лучший из лучших имел несколько другое значение имени.

Слово «шар» известно на Кавказе и как слово шершир, что в переводе с персидского означает «лев». Это более логично и, что не менее важно, филологически достоверно.

Наконец, полное понимание имени нам даёт слово «вели», известное лезгинам и другим родственным народам. Это заимствованное из арабского языка слово «вали». У этого слова есть несколько значений — и как одно из имён Аллагьа «Правящий, заступник, властелин», и как часть имени (Велибек, Велихан), и как административная должность (титул) наместника. Как видим, «вели» хоть и не совсем царь, но как ведущий, как лидер.

И теперь, совмещая оба слова — персидское «шар» и арабское «вели» мы получаем — предводитель львов! Герой, который согласно эпосу, стал защитником родной земли и героем своего народа, а также предводителем ополчения, стал в народе величаться Шарвели — предводитель львов.

О том, о каких же событиях и годах идёт речь в эпосе, где имя врага-агрессора — Хизри-Мелик, а имя героя — Шарвели, и далее по эпосу не один и не два арабских, персидских и тюркских имён и слов — ещё предстоит понять и разобрать хронологически.

Но главное — мы приходим к выводу, что имя героя эпоса — не какое-то языческое с отсылом к небесам и божеству Алпану (упоминание которого есть в русском переводе, но нет в лезгинском оригинале), а вполне себе исламское.

Зачем же тогда было сочинять всю эту конструкцию паганизма под эпос? Причём даже в тех местах, где имена и слова которые могли сложиться в лезгинском не раньше принятия Ислама? Наиболее вероятно, автор Р. Ризванов намеренно хотел «удревнить» эпос, чтобы тем самым поднять ценность эпоса и дать своему народу связующую нить с их доавраамическим прошлым. Но у фолк-историков всё как всегда — жертвуют реальной историей ради выдумки.

Только вот, выдумка будет рано или поздно разобрана на раз-два, а реальная история может уже не сохраниться. Как теперь разобрать в эпосе «Шарвели» где реальные строки и оригинальные слова эпоса, а где — собственная выдумка писателя? А ведь речь идёт о произведении, которое в устном виде неизбежно забывается, а письменно зафиксировать поручили недобросовестным «патриотам», ставшие монополистами трактовки эпоса.

Эпос «Шарвили» — бесценный памятник истории

В культурном наследии каждого народа бывают такие художественные произведения, которые во все времена притягивают к себе внимание людей. Одним из таких является лезгинский героический эпос «Шарвили». Созданный в далеком прошлом, он до сих пор остаётся самым любимым произведением устного поэтического творчества народа. «Шарвили» является одним из самых дорогих памятников нашей истории, самой бесценной жемчужиной лезгинской духовной культуры. Главный герой этого произведения, Шарвили, олицетворяет нашу духовную твердыню.

Героический эпос играет важную роль в формировании национального самосознания и сплочении каждого народа. Лезгинский эпос «Шарвили» не исключение. Он оказал большое влияние на развитие лезгинского фольклора и литературы, художественное мышление народа.

Недаром великий персидский поэт Х века, чьё имя прославлено в веках, автор знаменитой поэмы «Шахнаме», Фирдоуси особо подчеркнул:

Рассыплются стены дворцов расписных

От знойных лучей и дождей проливных,

Но замок из песен, воздвигнутый мной,

Не тронут ни вихри, ни грозы, ни зной.

Эти слова можно полностью отнести и к эпосу «Шарвили». Он тоже является таким же памятником слова, вескости которого «не тронут ни вихри, ни грозы, ни зной».

«Шарвили» создан лезгинским народом, но поставленные в нём вопросы, проблемы близки всем народам, актуальны в наше время. Они общечеловеческого, всемирного масштаба. Поэтому эпос «Шарвили» следует перевести на другие языки и широко пропагандировать.

Основная идея эпоса «Шарвили»

«Шарвили» — героический эпос. В нём отражена борьба лезгинского народа с иноземными завоевателями за сохранение своей независимости, свободы и государственности. Эпос призывает лезгинский народ к сплочённости и единству. Выдающийся учёный, доктор философских наук, профессор Ахед Агаев отмечает: «Из всех фольклорных жанров эпос больше всего является живым прошлым народа в масштабах героической идеализации. Герой, героизм, героика, героизация, являющиеся новыми языковыми знаками, порождаются гражданским обществом, государственным устройством жителей, их социальной и политической дифференциацией. В таких обстоятельствах народы находятся в движении, сражениях, войнах и иных схватках и кровопролитиях сил добра и сил зла. Они рождают героев не только для себя, но и для других. Герой приносит избавление народу от вражды, угнетения, достигает справедливости. Поэтому народ воспевает и возвеличивает Шарвили. Да ещё с напоминанием, что велик народ, который обеспечивает величие своей Родины, и не менее велик народ, который рождает героев-патриотов».

Лейтмотив эпоса «Шарвили» — это борьба добра со злом. Добро олицетворяют сам Шарвили и простой народ, а зло — иноземные завоеватели и нечистые силы. В этой борьбе добро торжествует, а зло терпит поражение.

Эпос «Шарвили» призывает также к служению народу и Отечеству. Он создан народной фантазией для этой цели. Основная идея эпоса — идея преданности Родине, исполнения долга перед Отечеством и служения народу. Поэтому и эпос «Шарвили», и его главный герой всегда останутся в памяти народа.

Древность эпоса «Шарвили»

Эпос «Шарвили» является фольклорным памятником с оригинальной композицией и яркими образами. Хотя он имеет разные версии и распространён отдельными легендами, сказками, преданиями, у него есть общая сюжетная линия, и все эпизоды и рассказы объединяются вокруг неё.

В процессе формирования и развития художественного мышления народы проходят несколько этапов: мифологический, фольклорный, литературный.

Мифы — полурелигиозные, полухудожественные произведения. В них отражаются взгляды наших предков на окружающий мир. Например, в древнегреческой мифологии земля представляется как театральная сцена. По представлениям древних греков каждый человек приходит сюда с неба со своим заранее подготовленным жизненным сценарием. Сценарий жизни пишется богами. Человеческая жизнь предопределена. Люди, как актёры, на этой сцене исполнив свои роли, снова уходят в небо. Никто из них не сможет изменить свою жизнь. В мире всё происходит по воле богов, а от воли человека ничего не зависит. В этом и заключалась основная идея древнегреческой мифологии.

Фольклорные произведения являются совершенными, цельными художественными творениями. В них религиозные темы и сюжеты присутствуют очень редко. В этих произведениях изображаются случаи и события из реальной жизни реальных людей, и передаётся многовековой опыт знаний народа от одного поколения к другому.

Литературные произведения относятся к третьему периоду художественного творчества любого народа. Они возникают после появления письменности у народа, и, в отличие от мифов и фольклорных произведений, им присущи индивидуализм и одновариантность.

Начальные сюжеты эпоса «Шарвили» тоже связаны с периодом мифологий. В его формировании как цельного художественно-эстетического произведения участвовали элементы мифологии и истории. Хотя основой этого эпоса является мифология, но в дальнейшем в его формировании участвовали и исторические события. Они оказали сильное влияние на эпос, украсили и обогатили его. В начале эпоса ясно видны следы мифологии, и постепенно в нём начинает наблюдаться присутствие истории. Каждая эпоха внесла в него свои краски и оставила следы.

Образы эпоса «Шарвили»

Эпос «Шарвили» богат образами. Они созданы на высоком художественно-эстетическом уровне и являются совершенными. Каждый из них своеобразен и индивидуален. Им присущи типичность и национальный колорит. Кроме образа Шарвили в эпосе выделяются своими особенностями и уникальными художественными штрихами образы Кас-Бубы, Даглара, Цюквера, Эквера и других. Все они притягательны, изображены яркими красками и с большой любовью.

Образ Кас-Бубы

Одним из светлых образов в эпосе «Шарвили» является образ Кас-Бубы. В эпосе он изображён как патриот своего народа и Родины, участвующий как ашуг и как мудрец во всех мероприятиях своего народа. Он любимец народа, и везде рады его присутствию. Своими мудрыми советами он очень помогает людям. Когда враги нападают на лезгинские земли, Кас-Буба призывает народ выступить против них и сам участвует в боях.

Даглару и Цюквер тоже оказал помощь Кас-Буба. После того как они съели краснощекое яблоко, подаренное аксакалом Кас-Бубой, у них появился ребёнок. Имя Шарвили дал ребёнку тоже Кас-Буба и сказал: «Он сын не только Даглара и Цюквер, он сын всего народа».

И в мирное время, и во время войны Кас-Буба рядом с народом. В мирное время он участвует в народных весельях, праздниках, свадьбах, поёт песни, рассказывает сказки, легенды, притчи, восхваляет героев, проклинает врагов и предателей. Нарекает новорождённых. Одним словом, по мнению создателей эпоса, Кас-Буба, как мудрый аксакал, участвует на всех мероприятиях лезгин.

Образ Даглара

В эпосе «Шарвили» рядом с чудесными, волшебными силами, необыкновенными героями действуют также представители простого народа. Одним из них является чабан Даглар. Он изображён «широкоплечим, стройным и умным молодым человеком», который заботится о благополучии своей семьи. Вместе со своей супругой Цюквер он семь лет ждёт ребёнка. Боги, наконец, смилостивились, мечта сбылась: у них появляется сын — Шарвили.

Образы женщин

Как известно, лезгинские женщины отличались смелостью, храбростью и всегда были опорой своим супругам — и в мирной жизни, и в борьбе с иноземными завоевателями. Поэтому в лезгинском фольклоре всегда их восхваляют, отзываются лестно, признают равными мужчинам и интеллектуально, физически.

В эпосе «Шарвили» образы женщин занимают достойное место. Они изображены прекрасными, умными, мудрыми и сильными созданиями, высоко оценивающими семейный очаг, почитающими традиции и обычаи народа. Эти образы вызывают глубокую любовь и симпатию. Нарисованы они ярко и рельефно. В качестве примера можно назвать мать Шарвили — Цюквер — и его любимую девушку — Эквер. Обе они являются красивыми, стройными, смелыми, отважными женщинами, уважающими брачные узы и духовные ценности народа. В эпосе о них говорится очень тепло и с большой любовью. Создатели эпоса воплотили в их образах лучшие черты лезгинских женщин.

Образ Шарвили

Главным героем эпоса является Шарвили. Он показан сильным, могучим, достойным героем, оказывающим своему народу помощь, когда на родную землю нападают внешние враги, иноземные завоеватели. Он почитает дружбу, Отечество, народ. Ради них готов вступить в бой, сражаться с врагами, пожертвовать жизнью. Он никого не боится и готов в любое время бороться.

В эпосе подробно рассказывается о нём, начиная с его появления на свет, дальнейших действиях, подвигах, совершённых в боях за свободу народа и независимость Лезгистана. Одной из лучших черт его является то, что он защищает не личные, а общенародные интересы. Он до конца своей жизни предан этим интересам и ради них готов идти на смерть. Его личное мужество и бескорыстная вера являются примером для всего народа.

В то же время в эпосе он предстаёт и простым человеком. Особенности, присущие всем людям, не чужды и ему. Он тоже, как и остальные обыкновенные люди, радуется и печалится, любит и ненавидит, то что-то ему нравится, то что-то раздражает.

Народ свои мысли и мечты о свободе, независимости, героизме воплотил в образе Шарвили. Все бои, сражения в эпосе связаны с его именем. Каждая эпоха добавила к этому образу новые штрихи, и он превратился в символ — защитника народных интересов, борца за свободу и независимость.

Отрицательные образы

Драконы, девы, иноземные завоеватели, с которыми борется Шарвили, выведены в эпосе как отрицательные образы. Они наносят большой вред народу. Обладают неограниченными правами и властью. У них есть войска, полководцы, богатыри, в их руках — несметные богатства. Но по характеру являются трусливыми, тщеславными, готовыми ради своей выгоды разорить и уничтожить любой народ. Создатели эпоса ярко показали хитрую, коварную, подлую натуру этих людей, заклеймили их сатирическими красками. Каждый раз в боях с этими палачами Шарвили одерживает победу силой, храбростью и умом.

Произведения лезгинского фольклора,

созданные под влиянием «Шарвили»

Эпос «Шарвили» имеет огромное художественно-историческое значение. Он сыграл значительную роль и способствовал созданию других произведений лезгинского фольклора на героические темы, таких как «Каменный мальчик», «Счастливая», «Сила ашуга», «Храбрец» и другие. Все они созданы после эпоса «Шарвили», и в них чётко прослеживается влияние эпоса.

Приводим сюжет лезгинской эпической песни «Каменный мальчик»: среднеазиатский завоеватель Тимурленг, в XIV веке напав на лезгинские земли, уничтожает местное население, которое оказало ему сопротивление. Люди, оставшиеся в живых, спрятались в горах. Армия Тимурленга не находит питьевую воду. После долгих поисков нашли молодого пастуха и хотели узнать у него место источника питьевой воды. Сколько ни пытали мальчика, он не указал источника. Враги ослепили его. Наконец, измученный от зверских пыток, мальчик умоляет Бога, чтобы он превратил его в камень. Его мечта исполняется. Бог превращает его в камень.

Как видно из сюжета, это песня о преданности молодого лезгина Отечеству. Он готов умереть, но не преклоняется перед врагами, не помогает им. Финал символичен. Создатели песни хотят сказать: храбрые люди, настоящие патриоты, борцы за свободу и независимость своей страны, превращаясь в памятники, вечно остаются в памяти народа. По духу и содержанию это песня очень близко к эпосу «Шарвили», и видно, что она создана под его влиянием.

Эпос «Шарвили» и современность

В эпосе «Шарвили» отражена борьба народа за

свободу и независимость. В нём с большой любовью изображаются доблесть и бесстрашие героя, его самоотверженность и бескорыстие. Народ в лице Шарвили вобрал воедино самые благородные качества, самые положительные черты характера своих сыновей.

Эпос «Шарвили» призывает к храбрости, смелости, борьбе против зла, иноземных завоевателей. В нём воспеваются свобода, независимость, справедливость. По словам академика Б. А. Грекова, эпос — это история народа, рассказанная самим народом. Поэтому эпос «Шарвили» имеет большое историческое значение и носит воспитательный характер. Он играл в течение многих веков значительную роль в деле воспитания нашего народа в духе патриотизма и гуманизма, призывая молодое поколение горцев любить и быть преданным Отечеству.

Эпос «Шарвили» стоит в одном ряду с героическими эпосами других народов, таких как «Илиада» и «Одиссея», «Калевала», «Калевипоэг», «Манас», «Амирани», «Джангар», «Нарты», «Давид Сасунский» и др.

На тему «Шарвили» написано много стихотворений, поэм, драматические и прозаические произведения. Эпос исследован учёными, ему посвящены десятки научных статей, монографий, книг.

Дагестанскими композиторами сочинены о Шарвили песни. Знаменитый композитор Магомед Гусейнов сочинил оперу на основе эпоса «Шарвили». В этом году состоялась её премьера, и она стала особым событием в культурной жизни республики.

Под руководством известного политика и государственного деятеля Имама Музамудиновича Яралиева каждый год в селении Ахты проводится праздник, посвящённый эпосу «Шарвили». Он стал традиционным. На нём проходит церемония награждения людей, заслуживших особый почёт и уважение перед народом и Отечеством. В настоящее время награждено более 100 поэтов, прозаиков, композиторов, учёных, артистов, спортсменов и представителей других профессий. Среди награждённых известные учёные — Ахед Агаев, Фируза Вагабова, Айбике Ганиева, Ярали Яралиев, видные поэты и прозаики — Байрам Салимов, Исмихан Кадимов, Седагет Керимова, Музаффар Меликмамедов, Фейзудин Нагиев, Арбен Кардаш, Дашдемир Шерифалиев, талантливые композиторы — Асеф Мехман, Магомед Гусейнов, актеры и режиссёры — Абдул Габибов, Ибрамхалил Рамазанов, Фетях Курбанов, спортсмены — Виталий Рагимов, Джабир Аскеров, Хабиб Аллахвердиев, Альберт Селимов и другие. Конечно, это активизирует их деятельность, поднимает творческий дух, воодушевляет на покорение новых вершин.

Эпос «Шарвили» — один из самых древних эпосов в мире. Он и впредь будет вдохновлять людей на благородные и справедливые поступки, а герой эпоса — Шарвили — на все времена будет символом борьбы за свободу и справедливость.

Добро пожаловать на праздник «ШАРВИЛИ», который состоится в эту субботу, 29 июня, в с. Ахты Ахтынского района!

С вопросами по мероприятию обращайтесь в администрацию Сулейман-Стальского района по тел.: 8(236) 3-41-76, 3-44-11

Источники:

http://www.midag.ru/news/ehpos/sharvili_dva_mira_epicheskogo_geroya-7042/
http://vk.com/@lezgi_fikir-kem-byl-sharvili
http://chernovik.net/content/sredniy-klass/epos-sharvili-bescennyy-pamyatnik-istorii